Как устроен нелегальный бизнес на границе? Опытный контрабандист раскрывает карты

Почему итальянские сумочки измеряют не штуками, а килограммами? Почему в Ивангороде иногда сжигают сыр эстонского производства, но гораздо чаще таможня дает добро? И куда уезжают товары, которые выносят из Нарвы через границу в огромных сумках? О том, как на самом деле устроен бизнес контрабандистов, нам согласился рассказать один из них.

Неразговорчивые люди с рюкзаками
Большая часть людей, которые переносят европейские товары через пешеходный погранпункт в Нарве — это не туристы, а жители Нарвы и Ивангорода. Каждый день можно видеть у погранпунктов вереницы этих людей с тележками или огромными рюкзаками. Формально они пользуются возможностью пронести товары для личного пользования, но на самом деле так называемые несуны — часть огромной машины по переправке контрабанды из ЕС в Россию.

Иван (имя изменено — прим. ред.) промышляет переправкой товаров через границу России и Эстонии уже много лет. На условиях анонимности он согласился рассказать Rus.Postimees, как устроен нелегальный бизнес на границе.

— Вы живете в Нарве или в Ивангороде?

— Этого лучше не говорить.

— Вы переправляете товары только в Россию или в обратную сторону тоже?

— Нет, только из Европы в Россию.

— Что именно идет через границу?

— Через границу в Россию идет всё от сыра, колбасы и сырого мяса до электроники и автозапчастей. Фактически — любой товар. Но особенно много одежды — итальянской, испанской, американской. В Эстонию идут только сигареты. Но сейчас настолько большие штрафы, что это стало невыгодно. Раньше были другие времена, были случаи, что эстонских таможенников подкупали, но это было уже давно.

— И как это работает? Вы покупаете товары в Эстонии, чтобы переправить в Россию?

— Нет. Эстонских товаров вообще идет не так много, в основном — из Западной Европы. Цепочка такая: например, клиент в России заказывает где-то в Италии, Испании или Польше одежду — не килограммами, а одну, две, может быть, три тонны. Это всё приезжает либо в Литву, либо в Эстонию. Здесь очень много ребят, которые организуют перенос товаров. Каждая группа специализируется на каком-то одном товаре.

— Это своего рода нелегальные фирмы?

— Ну, не совсем так. Вот типичный пример: есть человек, который организует перенос товаров. Ему на телефон может поступить заказ, а у него записаны контакты многих несунов, и кого-то из них он может позвать сегодня поработать. Это не какая-то организованная группа, это просто контакты.

— Как вы называете этих начальников несунов?

— Просто по имени. Несун говорит, что работает сегодня, условно, от Васи или от Пети. Какого-то отдельного названия нет.

— Чтобы читателям было проще разбираться, давайте назовем их начальниками?

— Вы журналист, у вас лучше получится придумать подходящее слово.

— Хорошо. Значит, сначала товар концентрируется на европейской территории?

— Да, в Нарве товары, которые приходят из других стран ЕС, сначала складируются. Мы учитываем всё в килограммах. Килограмм дамских сумочек, например. За килограммы начальники берут деньги за услуги. На эстонской стороне люди, которые этим занимаются, принимают товар, пакуют в сумки, в рюкзаки.

— Куда несуны доставляют товары в Ивангороде?

— Начальники арендуют помещения в Ивангороде, рядом с границей — там есть как бы заброшенные здания у реки. На самом деле эти здания поделены внутри на отдельные комнаты. Одно помещение арендуют ребята, которые занимаются продуктами, соседнее — начальник, который занимается одеждой… За день через такую комнату проходят несколько сотен килограмм товаров. Бывает, что несуны одного начальника “делают” по 2 тонны за день. И со складов в Ивангороде всё уезжает клиенту, например, в Москву или Петербург.

Из рюкзака — в бутик
— А ваши клиенты — это российские мафиози?

— Нет. В Москве это обычные бизнесмены. Но между ними всегда есть какие-то бандиты. Обычный бизнесмен в Москве всегда платит какую-то долю, чтобы ему разрешили работать. Но наш клиент — это владелец легального бизнеса. Например, вся брендовая одежда, которую проносят через границу в Нарве, потом висит в бутиках в Москве и Петербурге.

— А как легализуют товар на пути от нелегального склада в Ивангороде до официального магазина в Москве?

— Этого я не знаю.

— Кто же боссы всего этого нелегального бизнеса?

— Нет каких-то определенных боссов. Смотрите: сначала клиент из Москвы закупает товары в Европе на свои деньги. Потом он находит на границе — на эстонской, на финской, на литовской — человека, который дружит с российской таможней. Такие люди есть по обе стороны границы, но и они — не боссы. Человек, который дружит с таможней, получает от клиента деньги, платит российским таможенникам и платит начальнику несунов в Ивангороде или в Нарве. Начальники уже платят тем, кто переносит товары на своем горбу.

Почему сыр иногда сжигают?
— Эстонская таможня вам мешает?

— Фактически Эстония ничего не может сделать, потому что товары идут из Европы. Эстонские таможенники стараются бороться, им не нравится, что один человек десять раз за день ходит через границу, а налоги с этой деятельности не платятся, но сделать они ничего не могут. А россияне…Им дали денег — и они отвернулись.

— Как именно это происходит?

— Человек, который дружит с таможней, заранее договаривается, что в определенное время проверок не будет. Он сообщает это время начальнику, которому хочет поручить работу. И мы быстро-быстро работаем, обычно два-три часа. Но бывает так, что таможня не дает добро. Боится сегодня. Или старшие по званию сказали сегодня всех проверять. Ты думаешь, что будет работать российский таможенник, который всех пускает, а сегодня он не пустит никого.

— Если есть люди, которые всё согласовывают с таможней, почему же нелегальные склады иногда накрывают? Иногда ведь появляются новости типа “в Ивангороде сожгли сотни килограммов контрабандного эстонского сыра”.

— На российской стороне почти всегда можно договориться. Я ни разу не слышал, чтобы пришел какой-то честный офицер и порушил весь бизнес. Поэтому конфискуют и жгут товар у тех, кто не заплатил.

— А это российское новшество, что с нового года для собственных нужд можно проносить через границу не 50 кг, как было, а 25? Это вам помешает?

— Туристам это помешает. А на нас это вообще никак не скажется.

Кто работает на границе и сколько их?
— Кто работает несунами, на каких условиях, за какие деньги? И сколько всего этих людей?

— Трудно сказать, сколько человек этим занимается. Может быть, 200, может, даже 400. Это люди и из Нарвы, и из Ивангорода. У опытного начальника есть контакты 100-200 человек, они могут любому позвонить и пригласить на работу. В любое время, даже ночью. Это и студенты, и пенсионеры, и просто безработные. Часто один человек работает на нескольких начальников. “Несуны” получают от 15 до 40 евро за смену — смотря сколько раз сходят. Смена, как я говорил, два-три часа. Человек, который сходил и сказал, что больше не пойдет — ему платят сразу. Чем больше раз сходил, тем больше заработал. Но это тяжелая работа — с горки, в горку с тяжелым рюкзаком, стоишь в очередях на морозе…

— А как начальники контролируют несунов? Тот, кто отправляет товар в Нарве, и тот, кто принимает в Ивангороде — они что, взвешивают сумки и созваниваются?

— Нет, конечно. Бывает, что кто-то украдёт кусок сыра или итальянскую сумочку. На самом деле, контролировать очень сложно, всё работает на доверии. Пришел человек, у него забрали сумку или рюкзак, тут же дали другую, и он быстро ушел — нет времени взвешивать, это конвейер. Например: человек, который дружит с таможней, позвонил начальнику и сказал: в 12 часов возьми 10 человек и вперед, у вас три часа. Мы сколько раз успели, столько сбегали. Бывает, одновременно работают два-три начальника, и на границе можно насчитать одновременно человек 30 с сумками.

— А у вас бывали пропажи? Или опасные ситуации?

— Опасных ситуаций не было. А кражи иногда бывают. Любые пропажи — это дорого. Человек, который носит товар, может даже не знать, что вещи дорогие, и что-то прихватить себе.

— Как вы думаете, если бы россияне действительно перекрыли границу для контрабанды, это повредило бы эстонской экономике? Ведь без вас, например, эстонский сыр на российский рынок вообще не попадал бы из-за российских контрсанкций.

— Эстонского товара мы переваливаем мало. Поэтому, если бы всё перекрыли, на эстонской экономике это бы плохо не сказалось. А вот безработных в Нарве стало бы много. У нас работают люди, которых на другую работу просто не берут.

Это то, что я умею делать
— Вы довольны своей работой?

— Да как сказать… Я работаю на границе уже много лет. Это работа семь дней в неделю. Могут ночью позвонить. И ты не можешь ничего планировать. Никаких отпусков. Ненадолго я могу оставить за себя человека, но совсем пост оставить нельзя. Честно говоря, этим уже не хочется заниматься. Но альтернативы пока нет. У меня нет пенсии, медстраховки, нет ничего. И на легальный бизнес я не накопил. Это как работать за зарплату: получил, потратил, денег снова нет.

— А как же шампанское, лимузины, девочки? Обычно жизнь человека из нелегального бизнеса представляют как-то так.

— Да ну, бросьте, я не так много получаю. Большие деньги крутятся на более высоком уровне в России. Но когда-то я мог легко спускать наличные. Бывало, я зарабатывал как депутат парламента, сейчас — как продавец в магазине. Времена бывают разные: когда больше работаешь, а когда меньше.

— А если устроиться на обычную, легальную работу?

— Если бы была возможность легально получать больше, я бы пошел на официальную работу. Но в Нарве и Ивангороде это сложно. В Петербурге зарплаты выше, но если брать курс рубля к евро, то получается, что в Питер перебираться невыгодно.

— А кто вы по профессии?

— Я бросил учебу в свое время. Специальность была бы техническая, очень неплохая по нынешним временам… Кто-то доучился, а я попробовал работать на границе по молодости, почувствовал деньги, и — куда мне теперь?

Это то, что я умею делать.